24 апреля – 12 мая
«Всегда помним» – выставка 9 картин 5 художников – победителей разных лет конкурсной программы фонда «Помощь Отечественному искусству». Тема Отечественной войны 1941-1945 годов затронула каждую семью. Как мы можем сегодня говорить о событии Большой истории и при этом не потерять масштаб?
«9 мая. В этот день минутой молчания мы чтим память погибших. Наша выставка – дань такому молчанию и не случайно мы выбрали именно живопись, чтобы отметить его. Образы современных художников, созданные с мыслью о прошлом, дают зрителю побыть в этой памяти, ведут за собой в общем разговоре о нашей истории», - говорит директор Всероссийского музея декоративного искусства Елена Титова.
Каждая из картин на выставке «Всегда помним» ловит и транслирует свой, лично важный, щемящий момент истории, от переживания которого уклониться невозможно. «Тишина» Екатерины Камыниной. «Сама природа подсказала мне ход, – говорит автор. – С высокого берега реки я увидела это место – огромное стекло воды, мирное и глубокое, – и туда, на кромку, мне захотелось поставить фигуру человека. Но какого человека? Это человек, переживший ужас и словно бы завоевавший личное право на тишину. Это мог бы быть и мужчина… но то, что это женщина – еще сильнее, еще глубже по мысли».
На картине Константина Селезнева «Встреча» изображены двое. Лиц не видно – фигура девушки прячет обнимающего ее солдата. Это момент на двоих. Интенсивность ладоней солдата, фигуры и щиколоток девушки. Одежда и антураж достоверны, а вот выбор ракурса современен. Обычно такие встречи в живописи передаются через радость лиц, некую общность манеры, развернутость к аудитории. Но ведь это пик и кульминация пути друг к другу, требующие уединения. Мы застаем личный момент, как бы не предполагающий зрителя.
За картиной Ильи Лебедева «Без репетиции» стоит семейная история. Его дед, не имевший возможности учиться музыке, любил музыку настолько, что даже делал сам струнные инструменты, а в Кёнигсберге, войдя в оставленный хозяевами дом, он увидел настоящую мандолину и впервые прикоснулся к ней – как к ожившему воспоминанию о мечтах до войны. Эта история легла в основу картины. Солдат в советской форме. Его голова перебинтована, но также перебинтован немецкий рояль, покрытый сверху чем-то белым. Встреча двух миров и одной музыки. Тишина посреди войны.
Три работы трех разных художников даруют теме войны тишину, через которую мы лучше понимаем человека в том времени.
Память о войне в четырех картинах Елены Болотских передается через напряженное личное переживание художника, через сакральные образы, знаки, которыми о войне говорится. Особенно трогает «Пиджак моего отца», где отцовский пиджак, превращенный в коллаж, становится почти иконой. Отец художницы – герой сталинградской битвы, совершивший подвиг, вставший во главе остатков своего полка после гибели командира, никогда не надевал свой пиджак с орденами, никогда не рассказывал о подвиге. Плашки на пиджаке – знак скромного молчания отца. Но во время пожара в доме, где он жил, пиджак был единственным, что он вынес из огня. Как икону.
Икона и есть высший знак любви и страдания, знак огромного преодоления и работы Болотских – иконы войны, созданные сегодня, делают, с одной стороны, Отечественную войну великим бедствием библейского масштаба, а с другой – становятся молитвой и рассказом о заступничестве. Таких «икон» две: супрематический «Архангел Михаил – предводитель Небесного Воинства» с беззащитно босыми ногами, и «День Победы», где взлетают белые голуби, трубит ангел и склонилась Богородица в красном.
«Праздник на Балфлоте» Петра Любаева, чей дед был военным корреспондентом газеты «Правда», решен тоже в плоскостной манере. Это момент празднования и ликования, который превращает военные корабли в цветы. Корабли салютуют людям – живым и мертвым.
Тему праздника как особого момента встречи продолжает вторая работа Константина Селезнева «9 мая в Бутово». Работа похожа на любительскую фотографию с приношением цветов к памятнику. Но что-то удивительное делает сама живопись. Словно показывая общую структуру момента, картина связывает цветы, современных детей, памятник общей волной, почти объятьем.
Каждая из картин на выставке «Всегда помним» ловит и транслирует свой, лично важный, щемящий момент истории, от переживания которого уклониться невозможно. «Тишина» Екатерины Камыниной. «Сама природа подсказала мне ход, – говорит автор. – С высокого берега реки я увидела это место – огромное стекло воды, мирное и глубокое, – и туда, на кромку, мне захотелось поставить фигуру человека. Но какого человека? Это человек, переживший ужас и словно бы завоевавший личное право на тишину. Это мог бы быть и мужчина… но то, что это женщина – еще сильнее, еще глубже по мысли».
На картине Константина Селезнева «Встреча» изображены двое. Лиц не видно – фигура девушки прячет обнимающего ее солдата. Это момент на двоих. Интенсивность ладоней солдата, фигуры и щиколоток девушки. Одежда и антураж достоверны, а вот выбор ракурса современен. Обычно такие встречи в живописи передаются через радость лиц, некую общность манеры, развернутость к аудитории. Но ведь это пик и кульминация пути друг к другу, требующие уединения. Мы застаем личный момент, как бы не предполагающий зрителя.
За картиной Ильи Лебедева «Без репетиции» стоит семейная история. Его дед, не имевший возможности учиться музыке, любил музыку настолько, что даже делал сам струнные инструменты, а в Кёнигсберге, войдя в оставленный хозяевами дом, он увидел настоящую мандолину и впервые прикоснулся к ней – как к ожившему воспоминанию о мечтах до войны. Эта история легла в основу картины. Солдат в советской форме. Его голова перебинтована, но также перебинтован немецкий рояль, покрытый сверху чем-то белым. Встреча двух миров и одной музыки. Тишина посреди войны.
Три работы трех разных художников даруют теме войны тишину, через которую мы лучше понимаем человека в том времени.
Память о войне в четырех картинах Елены Болотских передается через напряженное личное переживание художника, через сакральные образы, знаки, которыми о войне говорится. Особенно трогает «Пиджак моего отца», где отцовский пиджак, превращенный в коллаж, становится почти иконой. Отец художницы – герой сталинградской битвы, совершивший подвиг, вставший во главе остатков своего полка после гибели командира, никогда не надевал свой пиджак с орденами, никогда не рассказывал о подвиге. Плашки на пиджаке – знак скромного молчания отца. Но во время пожара в доме, где он жил, пиджак был единственным, что он вынес из огня. Как икону.
Икона и есть высший знак любви и страдания, знак огромного преодоления и работы Болотских – иконы войны, созданные сегодня, делают, с одной стороны, Отечественную войну великим бедствием библейского масштаба, а с другой – становятся молитвой и рассказом о заступничестве. Таких «икон» две: супрематический «Архангел Михаил – предводитель Небесного Воинства» с беззащитно босыми ногами, и «День Победы», где взлетают белые голуби, трубит ангел и склонилась Богородица в красном.
«Праздник на Балфлоте» Петра Любаева, чей дед был военным корреспондентом газеты «Правда», решен тоже в плоскостной манере. Это момент празднования и ликования, который превращает военные корабли в цветы. Корабли салютуют людям – живым и мертвым.
Тему праздника как особого момента встречи продолжает вторая работа Константина Селезнева «9 мая в Бутово». Работа похожа на любительскую фотографию с приношением цветов к памятнику. Но что-то удивительное делает сама живопись. Словно показывая общую структуру момента, картина связывает цветы, современных детей, памятник общей волной, почти объятьем.
